— Я не знаю его конечной цели, но то, что я — часть его головоломки не вызывает сомнений. Теперь, когда я могу посмотреть на ситуацию со стороны, мне это очевидно. Начиная с его появления на том совете, когда он помешал моей смерти, и заканчивая моим рабством у Улссона.

— О чем ты? — отстранилась я, чтобы посмотреть в его лицо. — И как он смог устроить твое рабство, ведь предок Улссона, с твоих слов, призвал тебя?

— Чтобы поработить одного из высших, нужно знать их самую большую слабость.

— Какую?

— Имя, — слабо улыбнулся Ян, пока я пораженно хлопала ресницами. — Настоящее имя, Тори, данное при рождении и имеющее большое значение в жизни высших. Так что можешь прекратить придумывать коварные планы с моей эксплуатацией.

— Так, «Демьян» — не твое настоящее имя? — с потерянным видом переспросила я.

— Настоящее. Но не главное. То, первое, знают лишь несколько существ помимо меня: мои настоящие родители, которые отреклись от меня, чем потеряли силу влияния; опекун — Доминик, и, конечно же, Улссон. Узнав мое настоящее имя, он обрел власть надо мной. И это имя он мог узнать лишь из одного источника, — подвел Ян итог. — Ко всему прочему, за несколько секунд до того, как меня выбросило из моего дома в этот мир, Доминик произнес мне в напутствие фразу, которую я тогда не понял. Он сказал: «Ищи свое спасение в королеве», — произнес маг то, что заставило меня пораженно замереть и изумленно, даже испуганно расширить глаза. — Он все спланировал, — подтвердил Ян мои мысли. — Остается понять, для чего ему все это нужно…

Глава 24

С тех пор прошло три дня, за которые следующим пунктом развлечений гостей стала охота. И, да, я тоже была вынуждена ехать вместе со всеми. Хоть охоту в прошлом любила, в моих новых реалиях я бы предпочла остаться во дворце. Хотя бы потому, что жить мне полагалось в полевых условия в компании СУПРУГА! Да, в одном шатре с одной постелью!

Такой воодушевленной физиономии я за Костасом едва припоминала, чем в тот момент, когда он мне сообщал, что в полевых условия придется временно потесниться.

Но все мои печали улетучились, когда Демьян на мою тревогу отозвался лишь пренебрежительным смешком и просьбой не беспокоиться. Ну… ладно. Хотя я откровенно не понимала, почему он рассуждает об этом так спокойно, решила довериться Яну, как всегда. И не прогадала, потому что вечером обнаружилось, что спать мы собрались веселой компанией: я, король и мой бешенный кот, который лег между мной и мужчиной и угрожающе шипел на Костаса при любом неловком движении того в мою сторону.

Сохраняя иллюзию безмятежного сна, я отчаянно сдерживала смех, когда король тихо матерился и обещал этого мохнатого скота утопить, но в очередной раз заработал лишь глубокие царапины на руке и сдался. Я же спокойно уснула, уверенная, что мой сон и достоинство сберегут не хуже, чем мог бы сторожить Цербер.

С той ночи откровений Ян неуловимо изменился. Ничего кардинального, но чувствовалось, что он закрылся сильнее прежнего, вновь забыв все намеки на излишние эмоции. Сейчас он был все там же Демьяном, с которым я познакомилась пять лет назад: холодный, надменный, циничный и бесчувственный. Даже без малейших попыток прикоснуться ко мне без лишней надобности. Я старалась успокоить себя тем, что более не имела возможности уединиться ни днем, ни ночью. Потому не то, чтобы поговорить, я даже не видела его эти дни в образе человека. И все же… сколько бы я себя не уговаривала, сколько бы не искала оправданий, понимала, что тоскую. Тем труднее было сохранять невозмутимость от понимания того, что у меня осталась всего неделя до оговоренного срока, после которого… мне страшно думать о том, что произойдет потом.

Сейчас я сидела на стуле, пока моя новая служанка расчесывала мне волосы перед сном, и молчаливо размышляла над своими нерадостными перспективами. В этот момент в шатер вошел король, окинул меня тягучим взглядом, от которого я невольно напряглась, но краснеть себе запретила.

— Ты свободна, — коротко произнесла я, даже не посмотрев на девушку, которая покорно отложила щетку для волос, присела в реверансе, а затем спешно удалилась. Вновь колыхнулась тревога и сожаление за судьбу Милы. — Вы сегодня рано, ваше величество, — беря в руки щетку самостоятельно, попыталась я быть невозмутимой и спокойной. С той гривой, которая у меня отросла за последние пять лет, управляться самостоятельно было очень сложно. Но я не унывала, предпочитая отвлекаться на войну с волосами, нежели на мужчину, который стал неторопливо раздеваться. А кота, тем временем, где-то носит неладная. Постаралась скрыть свою нервозность, хоть и понимала, что получается так себе.

— Охота удалась, — без тени гордости произнес супруг, откидывая красноречиво окровавленную куртку в сторону. — Добычу словно кто-то загонял, и она сама шла к нам в руки… — поведали мне, что шевельнулось в душе подозрением. — Я не видел смысла задерживаться больше, чем того следовало. Свою добычу я уже получил. Ну, как минимум, подобрался достаточно близко, — заметил он со смешком, после которого у меня мурашки по телу пробежались, от двойного смысла его слов. — Как прошел ваш день, сударыня? — переходя на светский, безопасный тон, поинтересовался Костас, моя руки в тазу с теплой водой.

— Как и ожидалось, — глухо отозвалась я, недовольно поджимая губы, так как откровенно тосковала. Общество аристократии меня угнетало, сплетни, пересуды, каверзы и попытки соблазнений — бесили неимоверно. Терпения оставалось до невозможности мало, чему могло стать причиной неизбежное приближение развязки этой истории. И полное игнорирование мага — тоже бесило. Хотелось поругаться хоть с кем-нибудь. А ругаться с Яном тем интереснее, что после ссоры была большая вероятность бурного достижения компромиссов.

Ладно, откровенно говоря, мне просто хотелось поговорить с кем-нибудь, не таясь и не притворяясь. И, по иронии судьбы, это я могла сделать лишь с Демьяном. Пусть бы он был хотя бы в обличье кота, но рядом. А так, опять его где-то носит.

— Мне жаль, что эта поездка вас тяготит, — вырывая меня из собственных размышлений, произнес Костас довольно близко от меня, но сохранил достаточную дистанцию, чтобы не вызывать моего раздражения. — Я… я слышал некоторые слухи про вас. К сожалению, несмотря на данное мной слово, я так и не смог повлиять на общее отношение к королеве, — кажется, действительно пережил король по этому поводу, так как на его лице я не заметила фальши. — Чужие языки бывают очень жестоки. И постоянно находиться в обществе лжецов и лицемеров — сложно. Поверьте, я знаю.

— Я вас не виню, Костас, — решила я проявить благодарность, тем более, что главной лицемеркой на этом бале «благородства», по моему скромному мнению, была я сама. — Более того, предлагаю вам смириться с этим так же, как смирилась я.

— Я благодарен вам за понимание, Виктория, — слабо улыбнулся Костас. — Поражен вашим умением держать себя в руках несмотря ни на что. Немногие бы справились с таким гнетом, как вы.

— Меня обязывает мой статус, — посмотрела я на супруга снизу вверх, в очередной раз поражаясь тому, насколько он красивый. Появилась неприятная досада, которую я попыталась скрыть вместе с глазами, которые прикрыла, а после отвернулась. Ну почему я не могу влюбиться в него? Почему??? Это бы так все упростило… — Нет смысла рассуждать об этом. Я просто надеюсь, что вскоре они просто привыкнут ко мне или найдут новый повод для пересудов.

— В таком случае, я вас, вероятно, сейчас порадую, — с хитрой улыбкой пригнулся король, заглядывая мне в лицо, а затем вытащил из-за спины руку, в которой был зажат какой-то красивый полевой цветок.

— Как романтично, — не сдержала я смешка, чтобы скрыть смущение, но цветок приняла и благодарно улыбнулась. — Следующим пунктом вы посвятите мне балладу? Предупреждаю, я больше уважаю частушки — они менее утомительны.

— Я не удивлен, — в тон мне засмеялся Костас, прищурив теплые голубые глаза. — Но, полагаю, у меня куда больше шансов вас удивить и порадовать. И мой сюрприз будет состоять из двух частей.