Подняв меня на руки, мужчина пронес меня по комнате, а после посадил на комод, устраиваясь между моих ног, что я с готовностью позволила, довольно вздохнут от того, что доступ к его губам стал удобным, а поцелуй более глубоким и всепоглощающим.

Сквозь пелену возбуждения и жара, ощутила, как чужие руки на мне начали прикасаться более жестко и требовательно, поцелуи стали совершенно неприличными, а и без того тяжелое дыхание мага, стало прорываться со звериным рыком. Плечи под моими руками начали рывками раздуваться, становясь шире, а кожу на бедре оцарапали острые отросшие когти. Но пораженно замереть меня заставило то, что в стену, рядом с моей головой ударился массивный кулак, оставляя брешь, а мне на плечо посыпалась побелка.

— Что ты со мной делаешь, дрянь? — Ненадолго оторвался от меня уже демон с измененными чертами лица и почерневшими глазами. Взглянув в мои влажные, испуганные глаза, яростные черты смягчились, и со мной вновь заговорил Ян своим нормальным голосом. Обняв мое лицо ладонями с длинными, когтистыми пальцами, он заглядывал в мои широко раскрытые глаза и тихо зашептал мне в губы: — Останови меня, Тори. Прикажи прекратить, оставить тебя, пока я еще сохраняю контроль. Заставь меня это прекратить, пока я еще могу. Пока не стало слишком поздно… — с мольбой во взгляде нечеловеческих глаз попросил демон то… чего не попросил человеческий король. Чего не попросил мой любимый из прошлой жизни. — Тори, прошу тебя, останови это сама, потому что я не могу. Просто прикажи уйти и я это сделаю. Прошу… Тори, — лаская мои губы своим дыханием и невесомыми прикосновениями своих губ, уже теряя терпение, просил Ян, пока с очередной порцией слез, я не приняла для себя свое положение и… не смирилась.

Это — моя жизнь! Моя!!! Я имею право поступать так, как хочу… Я могу позволять себе слабости, глупости. Пусть даже убийственные и совершенно неправильные… извращенные.

Это моя жизнь…

— Тори… — простонал Ян и в голосе вновь стали прорываться рычащие нотки. — Прикажи уйти. Скорее…

Дотронувшись до получеловеческого лица и встретившись со страшными, демоническими глазами я поняла, что не боюсь. Мне не было страшно. И как-то просто и легко сорвалось с губ признание:

— Не могу…

Под взглядом демонических глаз, я опустила ладони с его плеч, взялась за пояс халата и нарочито медленно, но уверенно развязала узел, а после стянула с себя шелковую ткань, позволив ей свалиться на пол. Теперь меня не скрывали даже волосы, которые были отброшены на спину, но Ян так и не спустил взгляда с моего лица. Казалось, его не так трогала моя внешность, сколько сам поступок добровольного согласия.

В нашем напряженном молчании, как-то слишком громко звучало учащенное, затрудненное дыхание, но меня не трогало даже это. Я не ощущала ни страха, ни волнения, ни сомнения. Только полная уверенность в своем желании впервые за эти годы контролировать свою жизнь и поступить так, как хочу я, не оглядываясь ни на что.

Со стороны это можно было бы расценить как глупый, подростковый бунт, но я точно знала, что все дело в прикосновениях, которые действуют на меня так, как ничьи и никогда. И получить первый опыт… пусть и с врагом, и даже не человеком, а опасной, всемогущей тварью… Почему нет?

Плевать, кто он, плевать, какие у нас отношения, плевать на последствия и сторону морали. Плевать на весь мир, ведь сейчас я хочу себе позволить слабость с тем, от кого закипает кровь и чьи прикосновения обжигают кожу… С тем, от чьих поцелуев кружится голова и забывается все на свете.

В моем положении — не это ли счастье?

Очень медленно он поднял руки, чтобы вновь обхватить мою голову руками, подарив пронзительный взгляд, наливающийся мрачной решимостью и желанием. Движения были плавными, неспешными, но необъяснимым образом они вызывали ассоциации с хищником, который только что загнал свою цель в ловушку и намерен поиграть, понимая, что добыча более не убежит. В нашем случае, я вошла в капкан добровольно, но отлично понимала, что права передумать, у меня больше нет. Я упустила свой шанс, а демон отпустил контроль, растянув темнеющие губы в торжествующей, коварной улыбке искусителя.

— Надеюсь, ты понимаешь, что пути назад больше нет… — измененным голосом, растягивая шипящие, произнес мужчина, одаривая невесомыми поцелуями мои полураскрытые губы. Он игрался, смаковал, но не давал того, что было необходимо, оставляя меня на грани, дразня и заставляя томиться то ли в ожидании наслаждения, то ли скорой гибели.

Я вновь была кроликом, а Ян — удавом. И, словно мотылек, я была заворожена, приближаясь к своей погибели, медленно умирая от каждого едва уловимого прикосновения, или, даже, намека на таковой. Я будто уплывала в транс, ощущая, как держать глаза открытыми становилось просто невыносимо.

Когда я потеряла концентрацию, силки в виде сильных рук сомкнулись на мне и сдавили, еще сильнее увеличивая ассоциацию с удавом. Опаляя мою шею горячим дыханием, руки с неправдоподобно длинными пальцами блуждали по моему телу, создавая впечатление, что находятся везде и всюду, слегка карябая кожу когтями, вызывая мелкую дрожь. Дыхание сбилось, с пересохших губ сорвался всхлип, привлекая внимание хищника. По моим губам протяжно и с наслаждением прошелся слегка шершавый язык, отчего у меня пальцы сжались в кулаки, а предательское тело выгнулось, в молчаливой просьбе.

— Не… открывать… глаза… — услышала я искаженный, нечеловеческий голос, словно существу было сложно говорить на человеческом, и поняла, что просто физически не могу этого сделать. Я слышу, чувствую, различаю другими органами чувств, но поднять веки казалось непосильной задачей. Их словно склеили!

На мгновение охватила паника, и тело напряглось, но очередной безболезненно кусающий поцелуй, вновь заставил расслабиться и вздохнуть.

— Ты… не должна видеть… — тихо и зловеще пояснили мне, и я порадовалась, что моя слепота временная. Надеюсь….

Ян поднял меня на руки, чем вновь заставил замереть и пораженно всхлипнуть, так как по ощущениям… это был не он. Точнее, не человек. Тот, кто меня держал, был выше, значительно шире в плечах, еще более твердым, чем я запомнила, и вместо одежды я прикасалась к обнаженной груди, с вкраплениями более грубой, толстой кожи, которую сменяла гладкая и ровная. Мои руки, которые обхватили Демьяна за шею, щекотали отросшие до плеч волосы, а мой подбородок «игриво» прикусили острые клыки. И вот тогда я поняла, что моя вынужденная слепота была для того, чтобы не напугать.

— Бояться — поздно… Не спасет…

Но, не успела я это обдумать, как всего через мгновение уже лежала на спине в своей постели, судя по ощущениям. От прохладных простыней и общего напряжения тело покрылось мурашками и захотелось прикрыться, сжаться, но мне этого не позволили. Неуловимым движением, которое никак не сказалось даже на матрасе, рядом со мной оказался мужчина, положил ладонь на грудь и с силой нажал, вынуждая лечь обратно. После обхватил мои запястья и поднял руки мне над головой. Я не чувствовала, что меня связывают, я не слышала приказа, но сдвинуть рук я больше не могла.

— Ян? — с легким испугом и нервозностью позвала я.

— Не сопротивляйся… не двигайся… не провоцируй… — прорычали мне в лицо, заставив сглотнуть и послушно заткнуться. Мысленно я пыталась держать в памяти, что сама этого хотела. Отступать поздно…

Вместо панических мыслей, я попыталась сосредоточиться на ощущениях… и это помогло. Стоило выбросить из головы сомнения, как я стала различать осторожные, дразнящие прикосновения. Легкие, почти невесомые, с той лишь разницей, что вместо перышка, по мне скользили смертоносные когти, отслеживая бешено стучащий пульс на шее, после они спустились ниже, прошлись между грудей, но стоило мне затаиться, я ощутила, как теплый и гладкий коготь обводит сосок по кругу. Такая малость, но мне оказалось этого достаточно, чтобы задрожать, прикусить губу, чтоб не вскрикнуть, помня о запрете. Кожа покрылась мурашками, а грудь моментально налилась от желания, отчего следующее осторожное прикосновение ощущалось еще более остро.