— Я была о вас лучшего мнения, сударь, — фыркнула я, утерев рот рукавом, и насмешливо вздернула бровь. — О себе позаботились, а о новоиспеченной супруге?

— О чем вы, сударыня? — напряженно спросил мужчина, смотря на меня совершенно трезвым, тяжелым взглядом. А вот меня уже немного повело, и смелости прибавилось. Потому позволила себе широкую улыбку и снисходительный тон.

— Я о том, что некрасиво напиваться в первую брачную ночь. Это может оскорбить невесту. Но, раз уж так случилось, то настоящее свинство — пить в одиночестве, обделяя законную супругу.

Мужчина промолчал, явно находясь под впечатлением от моей речи.

— Брачная ночь не начнется до тех пор, пока один из нас не будет достаточно пьян, чтобы сделать… скорее попытаться сделать первый шаг… — прикинув свои возможности, поведала я, мысленно пообещав себе, что если с ним и лягу, то не раньше, чем алкоголь полностью отключит мой мозг. А уж, если я на утро проснусь с дикого похмелья, с тошнотой, и в крови на бедрах, но без любого намека на память о произошедшем… пожалуй, это не такой уж плохой вариант. Даже больше. Он нравился мне все больше и больше, потому я стала соображать, где бы раздобыть еще больше выпивки.

— Вы пьяны! — резче, чем требовалась, заметил один очень зоркий и влюбленный, правда не в меня, король. Ну да ничего, у меня и похуже деньки бывали.

— Еще недостаточно, но я к этому стремлюсь, — вполне серьезно ответила я и лукаво улыбнулась Костасу, что взирал на меня с дикой смесью растерянности и брезгливости. — Ну, хоть тут я преуспела, — пьяно хихикнула я. — Можно сказать, победила: вы так упорно старались забыться, а я сделала это всего в пару глотков. Согласитесь, звучит неплохо. В любом случае, я отказываюсь быть самой трезвой в нашу первую брачную ночь — прищурилась я, плюхаясь в кресло напротив, игнорирую весь пиетет, правила приличия и воспитание. Поймала взгляд короля на себе и, понизила голос до доверительного шепота: — Что, настолько не нравлюсь?

Мужчина вздрогнул, а после отвел взгляд, в котором промелькнула вина.

— Дело не в вас, Виктория… — поморщился Костас и устало потер виски. Мне было бы его жаль, если бы не одно «но» — себя жальче в сотни раз. И если этот мир меня чему и научил, то это, что нет никого и ничего дороже, собственной жизни. И за свою я еще поборюсь. А потому…

— Я знаю, в чем дело, не утруждайтесь… — небрежно пожала я плечами. В меня вперили пристальный, леденящий душу взгляд, если бы я к таким не имела иммунитета. Но я не впечатлилась и только продолжила: — Я прекрасно осведомлена о ваших отношениях с графиней де Вильтон, как и о ваших чувствах к ней. И, поверьте, я не настолько глупа, чтобы верить, что от них избавитесь, стоит вам только на мне жениться.

— Я не хотел вас оскорбить, — глухо произнес он. — Это выше меня. Это чувство сильнее, — то ли в оправдание, то ли в обвинение поведали мне.

— Даже не знаю, сочувствовать вам или поздравить с таким чувством, — усмехнулась я, смотря на мужчину.

— Вы очень красивая девушка, Виктория. Любой на моем месте был бы счастлив… — начал, было, он, но я вновь перебила.

— Но любовь сильнее и тому подобное, — устало закончила я за него ворчливым тоном и осмотрелась в поисках возможной завалявшейся бутылки. Жаль, таких, не было.

— Мне жаль, — подвел он итог.

— Мне тоже, — покивала я задумчиво, посматривая на постель, что заметил и мужчина, моментально напрягшись всем телом, предчувствуя нехорошее в моих следующих словах. — Однако, если на этой простыне сегодня ночью не появится кровь, вы поставите в неудобное положение не только меня, но и все свое королевство, лицом которого являетесь. Готовы пожертвовать всем этим, ради своего чувства?

— Разве вы не понимаете? — почти с отчаянием и злостью потребовал Костас от меня ответа.

— О, сударь, поверьте, я более, чем понимаю, — тихо и иронично засмеялась я, проигнорировав его тон. — И вы, в свою очередь, поймите меня. Я совсем не горю желанием разделить ложе и отдать свою невинность мужчине, которому нужно напиться до беспамятства, чтобы лечь со мной и забыть о чувстве долга к другой. Теперь уже любовнице.

По мере моего рассказа, мужчина бледнел все больше, но упрямо поджатые губы говорили сами за себя, и я продолжила:

— Однако я сделаю это, — пожала я плечами. — Даже если для этого мне потребуется выпить не меньше, чем вам. Все потому, что я готовилась к этому дню и ночи. Я знала, что так будет: как и кто станет моим первым мужчиной и отцом моих детей. Я сделаю это, потому что того требует от меня долг и обязанности. Будь я кем-то другим, вероятно, сейчас с превеликим удовольствием плюнула бы вам в лицо, влепила пощечину и отправила туда, откуда вы пришли за все, то неуважение и унижение, что уже вылили на меня и продолжаете так поступать. Но, так вышло, что теперь я — ваша жена и королева Мидлхейма и позволить себе подобной радости не могу. Моя гордость потерпит. Терпела и не такое, потому советую потребовать больше выпивки, с расчетом и на мою компанию. Во всяком случае, моего терпения хватит до тех пор, пока на той простыне не окажется доказательств консумации нашего брака. А дальше можете катиться ко всем чертям вместе взятым, — посмотрела я на него прямо и со злостью. Он ответил мне тяжелым взглядом, в котором медленно поднималась ярость и ненависть. От той вины, что он испытывал еще недавно, не осталось и следа. Но мне было плевать.

— Это то, чего вы хотите, сударыня? — потребовал он ответа голосом, от которого у меня мурашки по коже прошлись, а спину покрыл липкий, холодный пот. — Чтобы я взял вас сегодня, несмотря на наше общее нежелание. Не боитесь, что я не буду нежен и осторожен?

Но я нашла в себе силы кивнуть и ответить:

— Я не жду от вас такой милости после всего, чего уже удостоилась за время нахождения в этом замке, — зло усмехнулась я, смотря на мужчину исподлобья. — Однако два королевства этого ждут от нас. И мы не можем их подвести, — напомнила я с жестокостью в голосе. — Меня греет мысль, что после этого мучения, вы оставите меня в покое, сосредоточившись на своей любовнице. Меня это более чем устроит. Всего одна ночь унижения, ради относительной свободы от вашего внимания после — не такая уж большая плата, если подумать, — пожала я плечами.

Некоторое время мы молчали, смотря друг в другу в глаза и соревнуясь в том, чей взгляд выразит больше ненависти. В какой-то момент мне даже показалось, что он меня ударит. А после… после он рывком поднялся, начиная с остервенением сбрасывать с себя одежду, уверенно продвигаясь к широкой и высокой постели.

Я позволила себе понаблюдать за открывающимися частями идеально сложенного тела, тем, как перекатывались мышцы под ровной, загорелой кожей, пока король не взялся за пуговицы на своих бриджах. Вот тут я его остановила, подав голос:

— Насколько сильно вы любите графиню? — скучающим тоном поинтересовалась я. Мужчина вздрогнул, прекратил раздевание и обернулся ко мне лицом, красным от гнева и бессильной злости. — Как сильно ваше чувство?

— Она для меня — все, — с искренностью, в которой я не позволила себе усомниться, признался Костас. Он замер, всматриваясь в мое лицо с непонятным мне чувством, готовый принять мой гнев.

Я устало вздохнула, поднялась, а после прошла мимо полуобнаженного мужчины к дальнему столику, где были фрукты и ножи для их разделки. Взяв один из них, я обернулась к супругу.

— Что вы задумали, Виктория? — спросил без страха, уверенный в своих силах, но заинтригованный король.

— Сегодня на эти простыни прольется кровь, — просто ответила я и подошла вплотную к мужу, подняв лицо, чтобы смотреть в его глаза. — Вы согласны, мой король? — вздернула я бровь, опустив взгляд на его грудь, живот, после пуговицы бриджей, что были наполовину расстегнуты. Осторожно прикоснулась свободной рукой к его пальцам на правой руке, почувствовав, как он вздрогнул.

— Это необходимо, — был вынужден произнести Костас, но голос изменился, и, удивленная странной переменой, я подняла на его лицо взгляд, едва не отшатнувшись от пристального внимания светлых глаз с расширенным зрачком.